Но — проклято «освобождение» под безрадостным небом Архипелага, и только ещё хмурей станет небо над тобою на воле. Только растянутостью своей, неторопливостью (теперь куда спешить закону?), как удлинённым хвостом букв, отличается освобождение от молнии ареста. А в остальном освобождение — такой же арест, такой же казнящий переход из состояния в состояние, такой же разламывающий всю грудь твою, весь строй твоей жизни, твоих понятий— и ничего не обещающий взамен.
Если арест — удар мороза по жидкости, то освобождение — робкое оттаивание между двумя морозами.
Между двумя арестами.
Потому что в этой стране за каждым освобождением где–то должен следовать арест.
Между двумя арестами — вот что такое было освобождение все сорок дохрущёвских лет.
Между двумя островами брошенный спасательный круг — побарахтайся от зоны до зоны!..
От звонка до звонка — вот что такое срок. От зоны до зоны — вот что такое освобождение.
Твой оливково–мутный паспорт, которому так призывал завидовать Маяковский, — он изгажен чёрною тушью 39–й паспортной статьи. По ней ни в одном городке не прописывают, ни на одну хорошую работу не принимают. В лагере зато пайку давали, а здесь — нет.
И вместе с тем— обманчивая свобода передвижения…
А. Солженицын "Архипелаг ГУЛаг"
Если арест — удар мороза по жидкости, то освобождение — робкое оттаивание между двумя морозами.
Между двумя арестами.
Потому что в этой стране за каждым освобождением где–то должен следовать арест.
Между двумя арестами — вот что такое было освобождение все сорок дохрущёвских лет.
Между двумя островами брошенный спасательный круг — побарахтайся от зоны до зоны!..
От звонка до звонка — вот что такое срок. От зоны до зоны — вот что такое освобождение.
Твой оливково–мутный паспорт, которому так призывал завидовать Маяковский, — он изгажен чёрною тушью 39–й паспортной статьи. По ней ни в одном городке не прописывают, ни на одну хорошую работу не принимают. В лагере зато пайку давали, а здесь — нет.
И вместе с тем— обманчивая свобода передвижения…
А. Солженицын "Архипелаг ГУЛаг"
"Kā cilvēks, kam trūkst pašcieņas, nav dīdzējs, bet nīcējs, tā arī tauta, kurai nav pašapziņas." K.Mīlenbahs